"We are not the animals"

Хрибал, в своём рассуждении о роли животных в капитализме, сопоставляет две точки зрения - Смита и Маркса. Смит был первым из тех кто сформулировал базовые принципы капитализма. Смит называл животных рабочими, причислял их к хозяйству. Это было для его времени естественно - домашний скот в те годы ещё не был отделим от хозяйства. Он и скотом-то не был. Само понятие "скот" появилось позже когда сформировалось марксисткое мировоззрение.

Марк, в отличие от Смита, отделял животных от людей. Он приравнивал животных к машинам. В учёт бралась только ценность, рабочий потенциал. Капитал (от слова capita - голова) перестал быть тождественным поголовью, он стал тождественным монетарному счёту. Животное стало представлять собой трансформатор затрат в доходы. Ценность животного, по Марксу, - это отношение затрат к производимой работе. Чем выше эта величина тем ценнее животное. Никакой иной ценности в животном Маркс не видел - только труд, только мышца. Такая точка зрения, по мнению Хрибала, и сформировала понятие "скот".

Однажды отняв у животного его ценность как живого существа, и прировняв его к аппарату, человек, тем самым, создал возможность поставить и себя самого в туже самую роль. Ведь разница-то между человеком и коровой на самом деле не так и велика. Грань разделяющая одно от другого очень тонка.

Интересно как эта грань "утолщалась" в период активной борьбы с рабством. Главным аргунметом против узаконенного порабощения людей было именно различие между человеком и животным. Якобы человек потому не может быть полностью лтшён свободы что он ведь не корова. Человек якобы обладает некой внутренней особенностью неприсущей ни одному из животных - волей. У человека якобы есть воля которой нет у коровы.

Хрибал приводит ряд иллюстраций того как человек настойчиво отказывается видеть проявление воли у животных. Всякий раз когда на глаза попадается пример того как корова или собака восстаёт против насилия над собой и проявляет волю к свободе, человек закрывает зажимает ладонями уши, зажмуривается и делает "ля-ля-ля ля-ля-ля, ничего не вижу, ничего не слышу". Масса научной литературы касается темы действительной исключительности человека среди зверей. И вся эта литература уходит от прямого столкновения с собственно вопросом - так есть воля у коровы или её нет? Ответ на этот вопрос так и не назван открыто и явно.

Дело в том, поясняет Хрибал, что если сделать человека рабом нельзя лишь потому что он не равен корове, то признание наличия воли у коровы поставит человека перед весьма сложным выбором. Придётся выбирать. Или рабство человека - это нормально или рабство коровы - это преступление. Не останется других вариантов. Не получится тогда оправдывать списание "в расход" собак "отслуживших" в дозоре, лошадей "закончивших карьеру" и т.д. Со съедобными зверьми вообще станет сложно.

Где-то на заре нашей цивилизации, по рассказам Хрибала, животные создали само понятие "ценность". Это сделали овцы. Дело в том что когда-то давным давно овца была единицей имущества. Владение овцами, кажущееся сегодня етсественным, не всегда было таковым. Когда-то давно человек научился "владеть" овцами и это владение, в глазах другого человека, создавало некую имущественную значимость. Имущесть отождествлялась с наличием овец. Овца также была обменной единицей. Уже потом появились монеты, изначально даже имевшие название "овца". Монета отождествляла собой овцу. Одна монета - одна овца. Так появился способ займа или опосредованного владения овцами, через других людей. Сам учёт имущественной состоятельности вёлся в головах или капитах. Что вобщем и произвело в конечном итоге понятие "капитал", одновременно поделив всех людей нa "haves" & "have nots."

Хрибал заявляет что порабощённые животные - это и есть тот самый пролетариат о котором говорит Маркс. Животные - это рабчий класс, полностью лишённый прав, голоса. Человек отказывает животным в наличии любых признаков одушевлённости - воли, сознания, чувства, святости. Животное - это то чем надлежит владеть и пользоваться как вещью. Люмпен пролетариат - в два слова.

Оправдание такой марксистской позиции заключет в себе также и указание на то что у человека дом отделим от работы. У животного этого различия нет - оно всегда дома и всегда на работе. То что делает животное не называется у Маркса работой потому что животное якобы не осознаёт свою занятость, оно просто живёт и движется. Оно просто растёт и выделяет молоко, ростит шерсть или мясо. Человек же отделяет свою жизнь от труда. Вот здесь он занят трудом, а вот тут он живёт и радуется свободе и проявляет себя творчески.

Парадоксальным образом, Маркс указывает на некую высшую стадию развитости человека в которой грань между жизнью человека и его работой стирается. Где-то там в далёкой перспективе творческий потенциал человека полностью раскроется и он будет просто трудиться в радость себе и другим. Исчезнет грань между занятием трудом и просто свободным занятием. Исчезнет разница между свободой жизни и работой. Вместе с этой разницей, по мнению Хрибала, исчезнет и разница между человеком и животным. Животное ведь уже находится за этой гранью, если верить Марксу. Собака пасёт овец уже реализуя полностью свой "творческий потенциал" и уже отдаёт себя целиком труду. Или нет?

Маркс настаивает сперва на принципиальном различии между человеком и животным, а затем указывает на ущербность отчуждения человека от его труда. Лишает животное воли, и тут же наделяет его всеми качествами "гигемонии" к которой якобы должен стремиться человек. Парадоксальность сегодняшнего положения вещей в том и состоит, по мнению Хрибала, что рабовледельческое мировоззрение зашло уже в тупик. И, как странно это бы ни звучало, начинается это мировоззрение именно с признания за человеком права владения животным. Дальше всё происходит само - человек не настолько разумен чтобы всегда и во всём легко различать грань за которой он уже владеет другим человеком и распоряжается им как машиной, вещью.

Исторический же контекст марксизма также парадоксален. Дело в том что весь, так называемый "Западный Мир" убеждён что живёт по Марксу. Не просто по Марксу, а следуя ему буквально. При этом в мире существует эдакий лагерь марксистов которые заявляют что они противопоставляют себя Западному Миру, но при этом также декларируют стремление "жить по Марксу." И те и другие на самом деле марксисты, только одни правые, а другие левые. Одни, в лице таких как Хрибал, пришли к осознанию тупика в котором находятся через понимание ущербности изначальной идеи владения. Другие, в лице Чегевары и Ленина, декларируют также по Марксу свободу воли человека при этом ни шагу не делая в сторону от изначальной идеи владения чужой жизнью как таковой. Ни те ни эти не имеют на самом деле плана выхода из тупика. И те и эти решают лишь о том чьей именно жизнью они вправе владеть, чью именно волю они вправе игнорировать, чьи именно детские мечты они перемелят в мясорубке и переработают на котлеты. По сути только к этому и сводится выбор у обоих сторон марксизма. Что отчётливо видно по обе стороны коммунных баррикад.

Вот так вот и стоим все перед выбором - так звери мы всёж таки или нет? А если нет, то что это собственно означает на практике? Какие именно права в отношении других даёт титул "не звери"?